Для чего слоны? Почему слоны?
В «золотую сотню» произведений психологической литературы, если бы она когда-нибудь была официально составлена, наряду с произведениями товарищей Берроуза, Кастанеды, Борхеса и Хантера Томпсона, наверняка вошли бы стихи Корнея Чуковского, Даниила Хармса, Астрид Линдгрен, Юнны Мориц и, конечно, бессмертные произведения патриарха психоделической литературы Льюиса Кэрролла.
Бедная «Алиса в стране чудес» разобрана всякого рода любителями психоделического на цитаты в той же мере и степени, как песня «Широка страна моя родная» во времена застоя была раздергана на заголовки районными газетами. А еще была аудиосказка об Алисе. С песнями Высоцкого. Кому-то повезло услышать ее в детстве, мне – нет. Когда мне ее дала послушать возмущенная этим фактом редактор нашего сайта, я прониклась настолько, что еще два дня в моей голове звучало «хе-хе» Додо, доносящееся откуда-то из глубин подсознания.
Этот материал является попыткой объяснить, почему нетвердый разум взрослых так волнуют строки вроде «я пою, когда все дома: мальчик, крыша и сова» и почему граждане всякого возраста так любят заглядывать в кроличью нору.
Дела Психо и Ко
Понятие «психоделический», как известно, происходит от двух греческих слов: «psyche» («разум») и «delein» («проявление», «целое»). Если исходить из этого, самое доступное объяснение психоделического дала Умка: «кто объелся белены, видит мир без пелены». То есть, это такое состояние, когда «лебеда или малина – все одно». Интересное определение психоделическому дала в обсуждениях одного из сообществ ВКонтакте некая Елена Кирсанова: «Психоделика – <…> «Дела Психо и Ко», т.е. Дела Души и Компании». Или, если угодно, это такое состояние, при котором возникает единство воспринимающего и воспринимаемого, которое выражается в снятии противоречий между внутренним и внешним миром, исчезновение границ между означающим и означаемым, и пр., и пр. Мы принимаем рациональность мира, потому что нам больше ничего не остается. Е равно эм це квадрат. Если разом осушить бутылку с надписью «яд», рано или поздно почувствуешь легкое недомогание, и с этим ничего не поделать. Чтобы переключиться на нерациональное восприятие этого мира, нам уже надо нажать на пару кнопочек в сознании (чем мы старше, тем больше кнопочек).
Документально утверждено, что самый простой способ пройти сквозь дверцу в сад – это откусить от гриба, а к волшебнику страны Оз проще всего попасть, когда крышу твоего домика в Канзасе сорвало ураганом. Однако, чтобы обнаружить нечто иррациональное, часто достаточно просто посмотреть вокруг (мама берет волшебный порошок, и происходит чудо…). Не удержусь и процитирую теоретика российской текстовой психоделической культуры Павла Пепперштейна: «Не следует сводить психоделику только к психотпропным препаратам. Есть психоделика обыденной жизни, в этом легко убедиться. Есть психоделика массмедиа, психоделика потребления, психоделика кино, психоделика усталости, психоделика выживания. Все эти обстоятельства «высветляют», «высвечивают» различные зоны психики, создавая эффекты ассимитричных просветлений, иллюминаций». И еще: «Психоделика - это «натаскивание на реальность» посредством прохода через многочисленные де-реализации» (он же).
А вы знаете, что ПЫ…
Отечественная литература с самого своего становления стремилась ВОСПИТЫВАТЬ своего маленького читателя, и долго шла по этому славному пути: так, в ряду «дидактических» детских произведений закрепились такие, как «Косточка» Толстого, «Что такое хорошо и что такое плохо» Маяковского, «Незнайка на Луне» Носова и некоторые другие.
Потому, когда в 1921 году появился журнал «ЕЖ» («Ежедневный Журнал»), это стало принципиально новым подходом к «детскому» в литературе: главной ценностью стала не перспектива ребенка вырасти во взрослого человека, а именно самобытность детства. В «Еже» стали появляться «странные» и «хулиганские» произведения, впечатляющие своей полной «непомещаемостью» в существующие литературные рамки, и наибольшее удовольствие от такого рода детской литературы, помимо самих детей, начинают получать сумасшедшие, наркоманы и люди, которых не пощадило высшее филологическое образование (они же, кстати, чаще всего для детей и пишут).
Принципиальные особенности литературы «от ребенка к ребенку» опираются на то, как воспринимает мир ребенок 3-5 лет. А ребенок 3-5 лет познает мир, не боясь ошибиться, для него все ценно и все значимо. Он с равным удовольствием построит домик из кубиков и для куклы, и для будильника. Если взрослый читатель отстраняется от происходящего на страницах книги, то ребенок 3-5 лет живо переживает все происходящее «в реальном времени». Кроме того, для ребенка нет границ между сказкой и реальной жизнью (придумывая продолжение сказки, ребенок может отправить Золушку в магазин или устроить Кощея крановщиком на полставки), как и нет ничего такого, что НЕ МОГЛО БЫ случиться с героями сказки – возможно все. Короче говоря, рациональность мира никак не касается тех, кто о ней не знает.
Все страньше и страньше
Как правило, «странные» произведения для детей характеризуются «маскарадностью», т.е. сменой привычных порядков и ролей (так, Рассеянный с улицы Бассеяной надевает вместо шапки сковороду, вместо валенок – перчатки, садится в отцепленный вагон и т.д.), а также - неожиданным выбором места действия и действующих лиц. При этом очевидна прикрепленность событий, происходящих в игровом произведении, к реальной действительности: в подавляющем большинстве случаев, реальный герой оказывается в нереальном или искаженном мире («Алиса в стране чудес», «Мойдодыр»), или, наоборот, нереальный герой осваивает реальный мир («Карлсон, который живет на крыше», «Маленькая баба-яга»). Это наводит нас на мысль о том, что психоделическое превращается в сказочное, когда читатель перестает связывать его с не-психоделической реальностью.
«Вымышленных» героев «хулиганских произведений» отличает полное отсутствие предсказуемости их действий сторонним наблюдателем, некоторая импульсивность, присущая им как деятелям (среди них очень часто встречаются истерические персонажи: большая часть персонажей Кэрролла, Карлсон Астрид Линдгрен). Такие герои, как инопланетяне, оперируют своей логикой, и считают все свои действия само собой разумеющимися (так, в Зазеркалье сначала раздают пирог, потом разрезают его). «Рельные» герои, вроде Алисы, напротив, оперируют общечеловеческой логикой, пытаясь подстроить ее под необычные превращения, происходящие с ними, в результате чего логика деформируется и приближается к логике мира, в котором они действуют (герои «настраиваются» на мир).
Такие произведения характеризуются общей восклицательной интонацией, динамичностью действия (быстрая смена событий и планов изображения), цветовой и звуковой насыщенностью, для них характерно наличие игры со словом (от окказионализмов и каламбуров до фигурного стиха и акростиха). При этом сюжетная линия таких произведений, как правило, ясна и четко прослеживается.
Важная оговорка
Надо сказать, что, если «взрослая» литература чаще бывает «сознательно психоделической», то есть содержит правдоподобные описания галлюциноза и нарколексику, то «психоделизм» детской литературы, так же, как и игра автора с читателем, может быть вычитан лишь «настроенным» на эту волну рецепиентом. Для читателя-ребенка не существует понятия «психоделическая литература», так как он не читал ни Уэлша, ни Кастанеду, и не может сравнить с их произведениями те детские книги, которые ему доступны (мы на время забудем о Джализе-Розе из «Страны приливов» и о тех уникумах, которые учатся читать по «Ромовому дневнику»), однако он легко может установить (на уровне «нравится» - «не нравится»), когда сказанное автором ему понятно и близко. А искушенные взрослые читатели сознательно «прекодируют» произведения, заставляя их звучать по-новому, находят скрытые смыслы, неочевидные для ребенка… и вообще, всячески стебутся и прикалываются. Таким образом, детская психоделическая литература – это всего лишь «перехваченная» любителями психоделики попытка писателей обратиться к ребенку на его же языке.
Логично предположить, что детские произведения, написанные на языке ребенка, окажут наибольшее влияние на своего читателя: именно их ребенок оценит и запомнит. Однако же, не все так просто: часто воображение автора, помноженное на воображение читающего его произведение ребенка, дает совершенно жуткое произведение. Получается, опять двояко: взрослые зачастую получают от той же Алисы гораздо большее удовольствие, чем сам ребенок – отчасти потому, что они умеют наблюдать происходящее «в безопасности», со стороны, к чему ребенок совершенно не готов. Когда малыш слушает сказку «про Алису», он не чувствует восторга по поводу того, как это сделано, потому что для него и Алиса, и Карлсон совсем даже не «сделаны» - они реальны, и их жизнь продолжается даже после того, как история закончилась. Я вот в детстве была ребенком впечатлительным, и, любя эпос Чуковского «Тараканище», совершенно не переносила, когда мне читали «Мойдодыра»: залазила под кресло на словах «Вдруг из маминой из спальни, кривоногий и хромой, выбегает умывальник и качает головой». Нет, серьезно, - образ умывальника с ногами и головой как-то не укладывался в моем воображении.
Наша редакция, задумавшись над подобными вопиющими фактами, провела блиц-интернет-опрос, в котором мы попросили новосибирцев рассказать о том, какие произведения оказали на них наибольшее влияние. Приводим их ответы без изменений:
Федор Туров, журналист: Да, серьезный вопрос... Помню только, что первой прочитанной книгой были стихи Пушкина (кажется, "Руслан и Людмила", если мне память не изменила). Года три мне было тогда. А повлияло это так... Я уже говорил, что в 2000-2002 гг. учился в Новосибирском Лицее им. Пушкина, а там есть свой "школьный" праздник - Пушкинский бал (каждый год 19 октября). И с 2001 по 2006 годы роль А.С.П. пришлось исполнять не кому-нибудь, а МНЕ!! Хотя внешность моя, скажу честно, далеко не эфиопская. Скорее даже наоборот. А теперь у меня на компе есть ПСС Пушкина в одном файле со всеми набросками, черновиками, выброшенными редакцией главами и т.д. Вот так :))
Оксана Мишенина, журналист: мамамия))) ты пишешь статью-исследование про ранний возраст? Ну, допустим, стишки Хармса «несчастная кошка порезала лапу лежит и ни шагу не может ступить». Сказки я слушала на пластинках. «Конек Горбунок», «Семеро козлят», «Следствие ведут колобки», «По щучьему велению» ну и там «Царевна Лебедь» Уж не знаю, как они повлияли на мою картину мира)))
Евгений Кудряшкин, музыкант: На мой взгляд, самое заметное влиянее на нас оказывают те сказки, которые мы впервые прочитываем самостоятельно, без помощи взрослых. Джанни Родари. Этот сказочник произвел на меня сильнейшее впечатление в детстве, запомнился «Джельсомино в стране лгунов», возможно, именно в то время ко мне пришло ощущение того, что в нашем мире что-то не так.. Ха! В дальнейшем этот опыт помог мне расширить горизонты познания окружающего мира. Больше всего комплексов подарил Носов и его цикл «Незнайка», однако и это чувство общественного порицания и определенной независимости от социальных стереотипов позволило мне еще с раннего детства приступить к поиску собственной аутентичности. не покидающий меня до сих пор поиск. Агнию Барто всерьез я никогда не воспринимал.
И, напоследок – бонус
Собиралась уже заканчивать эту до неприличия длинную статью, но вдруг, шарясь по сети, обнаружила вот это. Дорогие друзья, если вы хотите кому-то задать вопросы о психоделической литературе, о современном искусстве и о прочем, обращайтесь, например, сюда: http://karelin-r.ru/faq/add.html Правда, сейчас функция отправки вопросов временно отключена, а жаль: раньше там можно было обнаружить такие, например, диалоги (http://karelin-r.ru/faq/answer/1000/1866/index.html):
Dmitry: «Чем опасно чтение психоделической литературы, к примеру, В.Пелевина? Опасно ли слушать современную электронную клубную музыку, просмотр арт-хаус, сюрреалистического кино, японского аниме, если опасно, то почему?»
Архимандрит Рафаил: «Димитрий! Современная психология и психиатрия основаны на материалистических или пантеистических представлениях о мире и человеке, поэтому они образуют в сознании человека ложную мировоззренческую установку. Жизнь и жизненные процессы связаны с такими понятиями, как ритм и гармония. Сама болезнь является разрушением внутренних ритмов и сложных взаимодействующих процессов, происходящих в человеческом организме. Современное искусство и музыка, о которых вы упоминаете, являются диссонирующей, разрушительной, дегармонизирующей силой, которая ведет к тяжелым психическим аномалиям, а на духовном плане, - к демонизации души».
Поэтому напоследок хотелось бы дать рекомендации всем, чью душу демонизировал Пелевин (чтобы потом меня не обвиняли в том, что оставила несчастных в беде): приложите ухо к водосточной трубе, и все демоны, радостно хихикая, побегут по ней вверх. Если рядом не окажется водосточной трубы, собираясь спать, положите под подушку «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» - эта книга столь же эффективно втягивает всякую чертовщину, как и водосточная труба. Психического вам здоровья.
Любава Новикова.