Иван, этот фильм для вас и есть самое главное?
Иван: Для меня не только фильм главное, или, скорее, не столько. Фильм имеет значение, конечно, раз я его сделал, это важная часть моей жизни. Но моя жизнь состоит из многих вещей.
Для вас спектакль «Кислород» и фильм «Кислород» - это разные вещи? Почему вы написали новую музыку, и куда делся симпатичный номер под музыку Фрэнка Синатры?
Иван: Для меня это разные вещи. В них есть одно общее – это текст. Фильм - это другое, другая жизнь, другое построение. Он рассчитан на людей, которые не знают текста. Это очень важно, потому что людям, которые хорошо знают текст, этот фильм сложнее понимать: фильм драматургически выстроен так, что текст является новостью, он как бы является развитием. Это фильм для тех, кто не знает текст. А текст не знают почти все. Вы его знаете, потому что я два раза играл «Кислород» в Новосибирске. Но Новосибирск - не провинциальный город, а у нас большая страна, где люди текста, естественно, не знают. Поэтому и ритм такой медленный, чтобы всё было услышано.
Чем дышит режиссер?
Иван: Ну, стараюсь кислородом, насколько его возможно сегодня отыскать в городах - в Москве, в Новосибирске. Я думаю, вы хотите спросить о каких-то планах скорее, или каком-то настроении? Мы сейчас работаем с Каролиной, собираемся сделать спектакль в Варшаве, скоро уезжаем на постановку. Это такая внешняя жизнь. А внутренняя жизнь пускай останется со мной.
Вопрос к Каролине. Каждый фильм привносит какой-то новый элемент в жизнь актёра. Как «Кислород» повлиял на вас внутренне, и, может быть, в повседневной жизни?
Каролина: В словах это, наверно, сложно раскрыть, потом что все происходило на уровне ощущений. В этом фильме мне была интересна работа над текстом: мне сразу очень понравилась возможность работать над текстом с его автором. И ещё был вообще какой-то другой способ работы в кино, - для меня как актрисы оказалось очень интересным обращаться прямо к зрителю, чего я раньше не делала.
Как подбиралась музыка к фильму?
Иван: У фильма есть музыкальный продюсер - Александр Лушин. Это актёр и телеведущий из Санкт-Петербурга, он бывший рок-музыкант, хорошо знает музыку страны. Мы делали анализ музыкального состояния того, что сейчас происходит в России, по крайней мере, в Москве и Санкт-Петербурге. Композиций было много, но в фильм вошло всего семь – не потому, что они были лучше, а потому, что просто подошли. Среди музыкантов, с которыми мы работали – Виталий Лапин из группы «Пепси», культовая фигура в Москве Олег Костров, группа «Маркшейдер Кунст» (вообще они играют латиноамериканскую музыку, но для фильма сделали неожиданные для себя и для нас композиции, например, вальс в исполнении с военным оркестром), Айдар Гайнулин (он делал музыку к фильму «Эйфория», и мы опять с ним сотрудничали), группа «FunDaMental» из Англии (нам понравился их трек, мы списались с ними, получили разрешение и перемиксовали его - получилась композиция). Один из наших ведущих музыкальных продюсеров, аранжировщиков и музыкантов - это Андрей Самсонов: у него есть своя группа, и сегодня он один из самых сильных музыкантов в электронной музыке, он работал с Ником Кейвом, писал альбомы Борису Гребенщикову, Земфире. Группа «Teach In», композиция которой звучит в финале фильма - это как бы подарок от меня и мне самому, и тем, кто из 70-х, 80-х (тогда дома у каждого лежала такая пластинка). Я как режиссер очень доволен саундтреком. Насколько я знаю, он получил приз на Кинотавре. Все отмечают саундтрек, но это вовсе не моя заслуга, а Александра Лушина.
Не планируется ли отдельно издать аудиоверсию?
Иван: Я хотел сделать аудиоверсию текста с музыкой, но это вопрос денег: если продюсеры захотят, он выйдет. И это будет здорово, потому что саундтрек сам по себе очень интересный, и, кроме того, есть музыка, не подошедшая под сюжет (так называемый архив), но от того не менее, а может, более любопытная.
Какие ожидания связаны с прокатом, и думали ли вы на эту тему вообще?
Иван: Понимаете, какая история… Я в этом смысле немножко наивный человек: делал фильм для проката, понимая при этом, что фильм не ждёт большая прокатная судьба. "Кислород" получился фестивальной картиной, но мне не был интересен фестиваль. Я очень хочу, чтобы подобные фильмы шли в кинотеатрах, там, где они и должны идти. А фестивали - это для избранных.
Мне не нравится говорить, что мое кино – не для массового зрителя, потому что получается, будто я считаю, что есть люди, недостойные этого фильма. Я просто думаю, что есть зрители, которые не ходят в кино, и задача этого фильма – их туда привести. Я сам редко хожу в кинотеатр, мои друзья покупают фильмы на DVD. Сегодня у нас нет ниши арт-хаусного кино, и, пока государство не займется этой проблемой, она останется: нужна помощь города, государственные дотации, как это делают, например, во Франции, в Америке.
Иван, это, конечно счастливое совпадение, что вы сами написали пьесу и сами же сняли по ней фильм. А вам интересна судьба других ваших пьес: как они ставятся, где идут? Вот у нас совсем недавно состоялась премьера «Валентинова дня».
Иван: Ирония судьбы в том, что была поставлена именно эта, а не какая-то другая, пьеса: я ее очень не люблю, кроме того, она была написана не для театров, а для одной известной актрисы, и ее изначально должен был ставить Кирилл Серебрянников, но спектакль не состоялся. У моих пьес вообще странная судьба: я подсчитал недавно - уже было 40 постановок моих пьес в Европе, и ни одной, кроме «Валентинова дня», - в России. Я недавно был в Германии, получил премию «Лучший драматург Германии» - говорю это не для того, чтобы похвастаться, а потому, что я всё -таки не немец, чтоб быть лучшим драматургом Германии. Я хотел бы, чтобы пьесы шли именно в России: пишу на русском языке, и мне хочется, чтобы пьесы шли на русском. Конечно, я отдаю себе отчёт, что они немножко нестандартные, и у них есть недостатки. Но в то же время очень удивляет, что достаточно простая пьеса «Кислород» не идет. Неужели из тысяч театров - во Владивостоке, Хабаровске, в Новосибирске, - нет двух актёров, которые захотели бы это сыграть, это же интересный молодёжный материал. Думаю, проблема не в том, что нет людей – «не пускают» консервативно настроенные театры. Они считают это чем-то андеграундно-молодёжным. Наши авторы, например, Герман и Вампилов, прекрасны, но они всё-таки устарели. Нельзя же всё время играть «А зори здесь тихие».
В фильме затрагиваются острые темы современности, но вы как будто нарочно уклоняетесь от прямых ответов. Чем вызвано это стремление ретушировать авторскую позицию?
Иван: Два героя в современном мире пытаются отыскать библейский вечный смысл. Они не на луне находятся, а там, где они есть. А где они есть и что их окружает? Это наркотики, это взаимоотношения провинции и города, война в Ираке... Но это не социальный текст, герои просто живут в этом, как Гамлет в Дании. В фильме нет конкретного ответа на то, как и что делать, только набор вопросов. Мы пренебрегаем заповедями, поэтому и получается война в Ираке и так далее. И герои это осмысливают. Говорить об этом нужно, и мне как раз хочется говорить об этом не занимая какую-нибудь конкретную политическую позицию, потому что на самом деле она не состоятельна – у всех есть своя правда, у одних, у других, третьих. Мы как бы говорим «не убей, но…», и вот это «но» - самое главное. Не убей, но если твоей жизни угрожает опасность, то конечно же. Не убей, не укради, но если экономика страны нуждается в том, то нужно обязательно. «Но» - самая страшная вещь. В Библии сказано «не убий». И точка. Там нет «но». Мне хотелось бы осмысления заповедей, чтобы они перестали быть формальными, они же важны для нас.
Я не самовыражался в этом фильме, а делал его для определенного зрителя. Этот зритель - не золотая пальмовая ветвь Каннского фестиваля. Это просто абстрактный молодой зритель, и важно, чтобы он подумал, что не вся та реальность, которая нас окружает, является реальностью, и мир нас чуть-чуть обманывает. Это подозрение в обмане - первый шаг на пути к духовному совершенству. Если мы будем думать, что все окей, или будем думать, что проблема только в том, что есть нечего, или там маленькая зарплата, - мы не сможем сдвинуться с мертвой точки. Я не являюсь прототипом этого героя, мне чужда субкультура, я не хожу в клубы, не употребляю наркотики, не знаю даже эту жизнь толком, но я ее интуитивно чувствую.
Жалею, что фильм получился сложноватым - туда прокралось искусство. Я даже думал о том, чтобы его было поменьше. Я не верю в искусство, мне кажется, оно ни для чего не нужно, если только оно не делает людей лучше.
Как вы нашли актёров для своего фильма, и почему именно их?
Иван: Я уже был знаком с Каролиной, очень известной актрисой в Польше и в Европе. И когда встал вопрос о «Кислороде», я пригласил её на роль. С Алёшей Филимоновым были пробы, он сам из Иркутска, закончил ГИТИС, мастерскую Кудряшова, и сейчас, набирающий известность артист, он не соглашается сниматься в сериалах, делает только то, что ему нравится, даже голодает из-за принципов. Поэтому у него имидж актёра, который участвует только в постановках и фильмах, которые кажутся ему самому нужными. Я этому рад, хотя понимаю, что у него семья, и говорю ему иногда, что всё-таки нужно где-то сниматься, но пока он непреклонен. Он совсем не подходил на роль внешне (был с длинными волосами, но мы его побрили), но он очень подходит «внутренне». И Каролина, и Лёша могут правильно произносить этот текст, потому что в них есть эти проблемы и темы, и неравнодушие к окружающему миру, и отсутствие этой обывательской трясины внутри, есть желание разобраться в себе и в окружающем мире. И это самое важное в актёрах, всё остальное - вопрос ремесла, а им они и так хорошо владеют.
Вопрос к Каролине: были ли какие-то куски текста, которые вам было особенно сложно произносить? Я не про произношение, я про смысл.
Каролина: Когда я начинала работу над фильмом, я намного хуже говорила по-русски. Какой-то конкретный кусок? Я ощущала текст как одно целое, и проблем не было. Есть любимый фрагмент - я в фильме читаю его на подоконнике - на польском.
Иван, фильм производит впечатление крупнобюджетного или это ложное впечатление?
Иван: Фильм стоит 3 миллиона 300 тысяч рублей. Это цена малобюджетного фильма в Америке, но для России это большой бюджет, и мне за него очень стыдно – лучше бы эти деньги пошли на какую-то другую полезную вещь. Но, при тех условиях, что у меня были, я не смог сделать его дешевле: технологии, по которым сделан фильм, обгоняют производство в России на много лет и чтобы добиться качества, нужно много времени и вложений.
Не считают ли вас театральным деятелем, ушедшим в кинематограф?
Иван: Я так и считаю. Я драматург, который снимает фильмы, и мне правда это нравится, хотя после «Эйфории» я вообще не хотел продолжать это делать. Потом вышел «Кислород» и еще один фильм, есть еще один проект, он скоро выйдет, - «Короткое замыкание».
«Бытие №2» экранизируете?
Иван: Я бы хотел экранизировать все, просто у меня нет денег. Я сам хожу к продюсерам и говорю: давайте еще сделаем, давайте… они говорят, Вань, ну отстань, пожалуйста, это очень дорого. Но сейчас я хочу делать дешевые фильмы. Это уже возможно.
Станислав Ильин, Лилия Ильина