- Аня, Вы записали в ноябре виниловую пластинку, расскажите, почему возникла такая мысль сейчас, когда уже почти никто его не слушает?
- Это мы потакаем собственным вкусам: мы сами очень любим слушать винил, и всю жизнь хотели прозвучать на этом носителе. Но когда мы начали записываться, его уже не выпускали, а сейчас идет винил-ревайвл, и мы решили этим воспользоваться.
- Как получилось выйти на лейбл?
- Совершенно случайно. Нас вез один человек с концерта в Сан-Франциско, Сергей Варшавский, и мы разговорились. Поинтересовались у него, чем он в жизни занимается, а он сказал, что собирается основать рекорд-лейбл. И я так в шутку говорю: «А давайте издадим нас на виниле!». Так и договорились. Он предлагал и музыкантов найти, но мы настояли на том, чтобы записываться со своими. Приехали весной: за неделю было трудно записать 10 песен, пусть и не новых, но мы постарались.
- В чем были сложности?
- Звукари же все американцы, и с ними надо было говорить по-английски. Я нормально говорю, но это несколько другой уровень общения. Если общаться с русским звукарем, все очень просто – «добавь высоких, меньше низких» - и друг друга поняли. А там каждый раз надо выдумывать, как же так сказать, чтобы правильно понял. Но зато не надо объяснять, что такое американский звук.
- По какому принципу отбирали композиции для винила?
- Любимые старые песни, которые были недостаточно хорошо записаны. Старые хиты, не получившие в свое время достойного воплощения: «Ход кротом», «Звуки в твоей голове», «Своим чередом».
- Как продажи?
- Винилу уже месяц, продано около 100 пластинок. В Екатеринбурге и в Новосибирске хорошо покупали – буквально набросились вырубать винил…
- Будут ли еще тиражи?
- Это первые 200 экземпляров, здесь чисто аналог, без цифрового мастеринга. Пробная партия. Следующие тоже будут, но уже с мастерингом. Там посмотрим, как будет продаваться.
- Говорят, что в Интернете вашу пластинку можно приобрести, но ведь весь тираж у вас же и на руках, что за странная история?
- Дело в том, что лейбл-то объявил о выходе диска, и люди, которые занимаются продажей, сразу поняли, что это с самого начала будет коллекционный экземпляр. Потому заказы по Интернету оформляются уже сейчас…
- Как прошли гастроли в Америке?
- Прекрасно, музыка вернулась домой. Играли несколько сейшенов с американскими музыкантами, сами по себе выступали. Например, в Орегоне дали концерт для полностью американской аудитории, наши старые знакомые там живут, со многими давно дружим, ездили несколько раз в гости. Очень приятное ощущение – такое музыкальное единство…
- Пели на английском?
- Нет, зачем? Это глупо, петь надо на родном языке, и тогда тебя услышат, поймут, поймают нужные интонации. У меня в пластинке есть переводы песен – сама перевела, все в стишках, как надо. Так что если кому будет интересно, то откроет и почитает.
- Что сейчас слушаете?
- Все то же самое. Когда надо сердце успокоить, это, без вариантов, Дж. Дж. Кейл или старый джаз. А чтобы приподняться и поддержать боевой дух – Игги Поп.
- По поводу закона о языке: скажите, как филолог, адекватно ли поведение государства в этом вопросе? Разумно ли позволять людям быть безграмотными?
- Это неадекватно и смешно, но предыдущие поколения у подавляющего большинства населения этой страны не умели писать и читать. Для бабушек и дедушек естественно вернуться в безграмотное состояние. Это не то чтобы страшно. Грамотность не может быть всеобщей. А вот врожденная грамотность – это довольно странно, я вот с тех пор как научилась писать-читать, практически не делаю ошибок, но это же не норма, а, скорее, патология.
- Акустический концерт прошел так же в «Бродячей Собаке», а не как часто бывает в Новосибирске – на квартире в Нижней Ельцовке. Вас устраивает такой формат?
- Это как раз нормально, концерты и надо играть в клубе. Квартирник в этот раз не успеваем провести. Вообще я их обычно играю для тех, кто не может заплатить за вход в клуб и в городах, где негде сыграть акустику.
- Сейчас многие Ваши поклонники говорят о концерте в Херсонесе, расскажите о нем.
- Это была такая красота! Мы давно мечтали там сыграть, настоящий античный театр, эдакие «Пинк Флойд» в Помпеях. Почти 10 лет облизывались на эту площадку, и вот однажды на наш концерт пришел человек, с которым смогли договориться.
- Сколько у вас концертов в месяц?
- От пяти до пятнадцати. Устаем, конечно, страшно. Но ведь зовут, пишут, так что надо. Например, после американских гастролей мы сразу отправились в Екатеринбург, Новосибирск, и еще дальше поедем. Хотелось до Нового Года пластинку показать.
- Возможно, это только мое ощущение, но три ваших последних альбома могу слушать только вместе – материал для них был написан одновременно?
- Не буду сравнивать себя с великими, но это как у Боба Дилана – антология альбомов. Все в одной струе – четыре последних альбома, и на «Ломать не строить» этот поток заканчивается. Дальше, видимо, пойдет что-то другое.