На сайте театра есть предупреждение о том, чего труппа НЕ делает: «НЕ показывает стриптиз, НЕ играет по системе Станиславского, НЕ слоняется без дела в ростовых куклах». А делают они «представления, в которых забавные и ужасные, странные и занятные МАСКИ развлекают почтеннейшую публику: диковинными историями, боями на настоящих мечах, старинными танцами, розыгрышами и трюками в лучших традициях Европейского карнавала».
Театр г-на Пэжо – это труппа из 9 человек. Этого достаточно, чтобы устроить настоящий карнавал: в своих представлениях, например в спектакле «Принцесса Бомбилла», который видели новосибирцы, участвовали также и зрители. «Наши представления вызывает к жизни не воля режиссера, они сами растут, развиваются и формируются в самостоятельное явление, где режиссер просто убирает лишнее и компонует сюжет», - поясняют актеры на сайте.
- Анна, расскажите немного об особенностях уличного театра. Какие основные отличия от драматического театра?
- Мы можем играть в драматическом театре, есть такой опыт, а они у нас - нет. Они все - Гамлеты: у них присутствует умственный формат того, что это сцена, и люди пришли на меня, значит, они никуда не убегут. Что такое улица? У тебя нет аванса в десять минут: нужно сразу брать публику, стараться не потерять ни одного человека, и темп твоего движения, игры и актерской выкладки намного больше. Работать на улице значительно сложнее, нежели в зале, потому что вся энергия, которую мы отдаем, уходит поверх ваших голов. В маленьком зале она бы еще отражалась от стен и возвращалась бы к нам.
- Вы говорите, «привезти спектакль очень сложно», а что значит «привезти спектакль»?
- Сейчас вы задаете вопрос, который встает очень часто именно у российского зрителя. Мы приехали на один из фестивалей уличных театров в Санкт-Петербурге, показываем райдер - нужен такой свет, звук, площадка. И в ответ слышим такую фразу: «зачем вам звук и свет, вы же уличный театр?». Но уличный театр - это отдельная отрасль искусства, которая часто работает на колоссальных декорациях, потому что средства воздействия очень разнообразны и велики. Мы не работаем со стадионами - не любим этот формат, хочется сохранять актерскую индивидуальность. Но у нас довольно большое количество декораций, аппаратура. Все это мы возим на замечательном рыжем автобусе, который зовут Августа. Однажды была такая ситуация: мы приезжаем, а организаторы говорят «ребята, играем на пляже». Но это невозможно: мы немножко артисты, немножко акробаты, ездим на моноцикле, это все на песке не играется.
Эту специфику в России руководителям фестивалей и муниципальным службам еще предстоит освоить. Обычно присылается райдер, где параметры площадки прописаны.
- Были случаи, когда публика мешала выступать?
- У нас довольно часто были случаи, особенно в России, когда публика активно вмешивалась, по простоте душевной, в представление. Задача уличного артиста вывести спектакль из этой экстремальной ситуации и двигаться дальше. Зрителю всегда интересен поединок артиста с непредсказуемой ситуацией. Единственный раз у нас было фиаско, но мы, конечно, доиграли спектакль до конца. Это было когда мы после очень долгого и интенсивного экскурса по Европе, вернулись в Россию. Где-то два года мы не играли, а потом дали спектакль в Кронштадте. В середине спектакля, когда полетели блестки, толпа детей хлынула на арену и стала их собирать. Они собирали эти театральные сокровища, которые падают с неба. Нам прошлось прервать спектакль: в Европе это не производит такого фурора. Мы как-то все разрулили, но это была ситуация, с которой мы справились, скорее, механически. Это касается не только России - дети из экономически неблагополучных стран тоже могут во время выступления на тебя внезапно нахлынуть, но это особенно хрупкая, трепетная ситуация, которую нельзя разрешать грубо. Актер должен сыграть красиво. Например, один из самых таких прелестных выходов: когда ребенок идет к клоуну, тот его аккуратно разворачивает за плечи, заводит (изображает звук завода часового механизма), и малыш идет в другую сторону. Когда это ложится на музыку, получается красиво.
- Какие самые впечатляющие фестивали международные, на которых вы были?
- Есть фестивали впечатляющие, а есть - любимые. Мы недавно были на замечательном фестивале в Рудольштадте, в Германии. Он, скорее, музыкальный, так как театров там мало. Но сейчас редкая музыкальная команда работает без визуальной игры, и его вполне можно назвать театральным. Это старый город, который закрывается на время фестиваля, и население города увеличивается в три раза. Город превращается в музыкальную шкатулку: здесь играют фламенко, лютнист исполняет музыку, целая ярмарка музыкальных инструментов, не говоря про ремесла, на площади дает представление театр, один за другим.
Был замечательный фестиваль в Италии: он проходил сразу в нескольких городах, более камерным образом, в маленьких итальянских двориках. А итальянские городки - там вообще черт ногу сломит, они такие старинные и запутанные, как лабиринт. Только по музыке ориентируешься: ага, нужно до бразильских музыкантов, чуть-чуть правее блюза.
Люблю еще фестиваль FETA в Гданьске, один из старейших. Польская публика воспитана на хорошей театральной культуре: они приходят за час-два до спектакля, занимают места. Это достаточно требовательная и внимательная аудитория, которая охотно играет, если видит качество, и может повернуться спиной, если оно отсутствует.
Есть замечательный фестиваль на Сардинии. Там мы играли в деревнях, где живет всего сто человек и куда приезжают девять театров общим количеством триста человек.
- Есть ли какие-то театры-компаньоны, которые вместе с вами часто выступают?
- Мы благодарны фестивалю «Три вороны», потому что кроме интереса к городу, интереса к такому российскому фестивальному продукту, мы здесь смогли пообщаться между собой. С Бернаром Шнайдером выступали в этом году два раза в Италии, мы старые друзья, но поговорить было некогда. Все время работали и разъезжали, и тут нашли время. Забавная история произошла с итальянцами которые приехали на «Три вороны»: мы поздоровались с ними, сидели за одним столом на пресс-конференции… и вдруг они гримируются, выходят на спектакль, и мы понимаем, что "ба, это наши старые друзья, мы их без грима не узнали...". И мы говорим "Нирбатор!", - мы работали в Венгрии, в Нирбаторе. Они тоже нас узнали, после того, как мы «скорчили рожу». Алексея Меркушева тоже не сразу узнали. Ну ладно, он оброс, ладно, очечки одел, но наш директор утверждает, что он еще и помолодел. И мы не то чтобы поговорили, мы в лицо друг другу посмотрели, без гримов, без масок! Это, знаете ли, дорогого стоит.
Лилия Ильина
Фотографии: Лилия Ильина и Любава Новаикова